Про перевод и переводчиков

[oldgreggory]

много букаф

Только в этом году начала интересоваться переводами фиков. Раньше все мои фандомы были столь непопулярны у русской публики, что я сидела только на английских ЖЖ сообществах и, в общем-то, не знала горя.

Чем меня привлекают переводы, так это тем, что они, по сути, те же реки, только со стопроцентной гарантией. В фандоме Шерлока каждодневно появляется СТОЛЬКО фиков, что читать все нет смысла: нет времени, и к тому же большинство оказывается попросту лажей. Однако, если человек, прочтя фик, не просто им восхитился и пошел дальше, не просто захотел поделиться с соотечественниками-сообщниками, но и добровольно убил кучу времени и сил, чтобы сделать читабельный дубликат, то это по-настоящему стоящая вещь.


Чем больше читаю переводов, тем больше замечаю особенностей конкретного переводчика: подход к работе, отношение к оригинальному тексту, точность, вычитка, сам выбор фиков. Независимо ото всего этого, я считаю, что любому переводчику нужен фидбэк. Я уже сказала, что он не творец, но это не значит, что ему все равно, читает ли хоть кто-нибудь его работу. Автор (текста, видео или арта) может вовсе работать для собственного удовольствия, и чаще так и делает. Переводчик же работает исключительно для того, чтобы поделиться с другими. Удовольствие он получает в одиночестве от чтения оригинала. Или от «спасиба» сообщников. Чтобы прочитать текст (любой длины) надо потратить в десятки, а то и сотни, раз меньше времени, чем на то, чтобы его перевести.

Мне, как особо придирчивой твари, нечасто сильно нравятся фики, а переводы мне нравятся еще реже. Тем не менее, прочитав, я пытаюсь оставить коммент, любой, не обязательно хвалебный (перевод хвалить трудно, а идея-то все равно другого человека). Просто чтобы человек знал, что текст прочтен, и радовал народ дальше. Хотя мне, если подумать, вообще не нужны русские варианты текстов.
Я искренне считаю, что когда человек перелопатил кучу страниц забугорного феста, чтобы вытащить оттуда какой-то анонимный текст на 200 слов, который я бы в жизни не увидела сама, он проделал большую работу. Аналогично, когда кто-то взял и перевел фик в 8000 слов, может, и не идеально, он все равно гребанный герой, что взял такой объем. Или если человек в силу интересов берет фандомы, по которым мало кому в голову придет даже искать фикшн. То же самое с редкими пейрингами. Или я сама, если возьму текст, то перерою в процессе все словари, синонимы и энциклопедии, вычитаю перевод раз стопиццот и потом столько же после того, как уже запощу, и не успокоюсь, пока все не станет сравнительно идеально (а потом все равно ругаю себя за пунктуацию).

Вот кстати, по поводу бет. Заметила, что в большинстве случаев их вообще нет. Я думаю, это может быть по нескольким причинам. Во-первых, переводчик изначально должен одинаково отлично владеть минимум двумя языками сам. Отсюда вытекает наличие внутренней беты, которая пинает тебя лучше, чем посторонний человек. Во-вторых, переводчик, наверняка, сам работает бетой для каких-то авторов. Отсюда вытекает недоверие к чужой грамотности в принципе xD В-третьих, найти двуязычную бету в разы труднее. Ну и потом, я лично, допустим, не могу просить кого-то плохо знакомого тратить личное время на ерунду вроде вычитки моих ошибок, если только это не крайне необходимо.

К чему я это все пишу? От скуки, в основном. Вдруг кто-нибудь прочтет и выскажется по теме))

П.с. я была маленькая и неопытная, только начинала читать слэш, и плевать я тогда хотела на качество переводов, внимание мое в этом смысле занимала английская классика. Тогда я и читала эпик снарри. В частности, Everything I Am. Недавно я снова его открыла и, хотя сама история по-прежнему доставляет, плевалась от перевода на каждой странице. Безграмотность убивает. Переводя эпичные вещи, всегда нужно иметь бету, аминь.

Название: Странная симметрия (Unusual Symmetry)
Автор: mresundance
Бета: timeofnoreply
Переводчик: debonnaire
Пейринг: асексуальный Шерлок/Джон, асексуальный Шерлок/ОМС
Рейтинг: R
Дисклеймер: Не мое, выгоды не извлекаю.
Синопсис: Джон понимает Шерлока
Размер: 1733 (перевод)
Примечания автора: Небольшое упоминание сексуального насилия. Настолько маленькое, что даже тег не нужен.
Пишу на тему асексуальности после прочтения этого и этого постов.
Теперь фик доступен в аудиоварианте, в двух версиях: Версия первая, начитанная Rhea и версия вторая, начитанная FayJay.


- Шерлок, - шепчет Джон. Он чуть пододвигается на кровати, запускает ладонь под резинку своих пижамных штанов. Его рука задевает Шерлока, и тот отодвигается, поглощенный трудом по биоинформатике, который он позаимствовал в Лондонской Университетской библиотеке.

Джон стонет, выгибаясь навстречу своей левой руке. Правая же, простертая на кровати, то сжимается в кулак, то снова разжимается. Некоторое время Шерлок рассеянно наблюдает за этой рукой, размышляя, не лучше ли будет ему вообще переменить место дислокации.

- Черт, - выдыхает Джон, его лицо пылает. Шерлок улыбается.

- Жульничаешь, - замечает он.

- Ты не можешь запретить мне фантазировать, - тяжело дышит Джон.

- Нет, к сожалению, не могу, - Шерлок смотрит, как рука Джона ритмично двигается под тонкой пижамной тканью.

Джон замирает. – Я уйду в другую комнату, если хочешь.

Шерлок обдумывает его предложение. Возвращаясь к своей книге, он отвечает, - Продолжай, если тебе абсолютно необходимо.

Это кривая обучаемости, размышляет Шерлок. Кривая обучаемости для любого, кто привязан к нему. Все остальные с треском провалились. Несколько лет назад последний провал, Бен, заставил Шерлока изменить свой подход. Бен продержался три недели – честно говоря, не так уж мало, - пока не начал кричать, какой Шерлок холодный, какой бесчувственный. Он не мог просто не хотеть заниматься с ним сексом. Это было неестественно. Это был биологический факт, что они должны. Этот инстинкт нельзя было отменить.

- Не в моем случае, - очень спокойно проговорил Шерлок, а потом вернулся к пробиркам с химикатами, потенциально способными прожечь ему лицо до кости. Он вдыхал успокаивающе резкие, кислотные запахи, пока Бен в беспомощном бешенстве метался по комнате.

- Да ты не человек, - заключил Бен и ушел.

- Хорошо, - сказал Шерлок в сторону с треском захлопнувшейся двери.

Шерлок тогда почувствовал облегчение; Бен с самого начала дисгармонировал с общей картиной. Первым оскорблением был отказ сопровождать Шерлока на место преступления.

- Это безумие, - сказал Бен. – Иногда мне кажется, тебе требуется помощь специалиста, Шерлок.

Шерлок был полностью согласен, но Бен под «помощью специалиста» подразумевал электрошок, мягкие стены и смирительную рубашку. Шерлок размышлял об этом некоторое время: представлял, каково быть запертым в комнате с мягкими стенами, вспоминал, каково высвобождаться из смирительной рубашки, когда адреналин жужжащими волнами прокатывается по коже, электризуя каждое прикосновение к ткани. Было бы не так уж плохо, заключил он, но дело было не в этом. По крайней мере, не между ними с Беном.

На втором свидании грабитель угрожал им обоим. Шерлок вырубил его, а Бен прижимался к стене и бормотал что-то предсказуемое о том, чтобы забрать их бумажники и не причинять никому вред. Шерлок никогда не чувствовал большего отвращения по отношению к потенциальному партнеру. Разве что, за исключением Мэтта в университетские годы, у которого была кошмарная привычка есть в постели.

Бен настаивал на том, чтобы они держались за руки и вообще демонстрировали привязанность на людях; Шерлок находил это, по меньшей мере, утомительным. Ладони Бена всегда были влажными и липкими и просто не правильными в плане тактильных ощущений. Шерлок подозревал, что проблема была в настойчивости Бена: как он пытался схватить Шерлока, будто тот был его личной собственностью.

- Да, я твоя собачнока, покладистая, послушная и, ко всему прочему, физически доступная в любое удобное тебе время, - сорвался Шерлок и выдернул руку.

- Не прикидывайся недотрогой, - ответил Бен.

Его язвительная ухмылка заставила Шерлока чувствовать себя более голым, чем если бы он на самом деле стоял перед Беном раздетый.

- Пошел ты на хер, - процедил Шерлок.

- С радостью, ты только свистни, - парировал Бен.

В тот самый вечер Бен наорал на Шерлока. Началось все с поцелуев. Было…нормально, полагал Шерлок, хотя рвение Бена вылилось в ужасающее количество слюны. Только когда Бен попытался его раздеть, залезть под рубашку – жест нежеланный, неприятный – Шерлок отстранился.

- Я говорил тебе, меня это не интересует.

Тогда Бен расшумелся и покраснел до темно-вишневого оттенка, что немало позабавило Шерлока.

После Бена Шерлок постепенно стал более раздражительным. Раньше он был сдержаннее, терпимее (по крайней мере, по его собственной шкале сдержанности и терпимости), но после решил, что больше не станет идти на компромисс. Уступки в вопросах, которые на самом деле не имели значения, были пустой тратой времени. Они лишь означали, что Шерлоку придется мириться с идиотами чуть дольше, пока те, в конце концов, не врежутся в огромную стену, состоящую из вещей, которые Шерлок никогда не подвергнет компромиссу.

Через шесть блаженных лет, проведенных в гармонии и дисгармонии только с самим собой, он решил, что такое положение вещей его вполне устраивает.

Потом в картину добавился Джон. Как и других, его иногда поглощала физическая сторона…любви. По крайней мере, такое определение дал бы сам Джон. Шерлок же не давал определений: их отношения невозможно по-научному или объективно оценить, и уж тем более как-то назвать.

Тем не менее, для Джона чувственность была неотъемлемым аспектом любви. Поэтому в течение нескольких недель после того, как они поселились вместе, и после того, как пришли к пониманию природы их отношений, Шерлок опасался, что Джон окажется как все остальные. Что он станет более требовательным, скажет Шерлоку, что это неизбежно. Скажет, что Шерлок не любит его, если он при этом не желает его. И неважно, что этот в высшей степени нелогичный и эмоционально мотивированный аргумент в случае с Шерлоком все равно не работает.

(В своем воображении Шерлок очень спокойно объяснил той внутренней версии Джона, что, на самом деле, он желал его, но это желание отнюдь не сводилось к чувственности. Или к траху, если выражаться проще. Это было влечение к его сознанию, его смеху, широте его души, к тому, как он сглаживал острые углы Шерлока и открывал ему глаза на вещи наподобие величия солнечной системы. Даже если вся эта идея вращения Земли вокруг Солнца и не являлась катастрофически важной. Для Джона это почему-то было важно.)

Но ничего подобного не последовало.

Они как-то расследовали особенно запутанное дело, связанное с отмыванием денег, на которое у них ушло почти двое суток. Все это время Шерлок буквально дрожал от удовольствия: Джон делал значительные успехи, его интеллект становился все острее; потрясающе было видеть, что он отставал от Шерлока всего на пару шагов. Они были заключены в некое подобие мысленного объятия, в котором их сознания переплелись друг с другом. Но как только Шерлок понял, в чем дело, ему стало неспокойно.

В три часа следующего утра Шерлок решил расставить все точки над «i» и заявил Джону в лоб, - Есть вещи, которые я делать не стану, Джон.

Джон, сбитый с толку настолько внезапной и стремительной сменой темы разговора, переспросил, - Что?

И тогда все те швы, что Шерлок аккуратно накладывал в течение многих лет, снова начали расходиться. Некоторые из них появились из-за Джорджа, когда им было по тринадцать, и Джордж прижал его к стене за школой, не обращая внимания на то, что Шерлок повторял «нет» снова и снова. Джордж был больше и сильнее. Шерлоку удалось подсыпать какой-то яд ему в стакан, от чего тот промучился две недели. Шерлок был разочарован, что он не умер. Но Шерлок был таким еще до Джорджа, и большинство людей не понимало или не хотело понимать эту его особенность. Они считались с его сумасшедшим гением, восхищались им, боялись его, но ни это понимание, ни симпатия, ни страх не распространялись на его сексуальность (а точнее, отсутствие таковой) или какой там был соответствующий медицинский термин. Как бы то ни было, существовали вещи, которые он никогда не станет делать, в сексуальном плане. Он это знал, и было бы замечательно, если бы Джон это уважал, и, кстати, при необходимости Шерлок мог предоставить ему очень подробный список упомянутых вещей. Шерлок осознал, что выдал все это на одном дыхании, без пробелов и знаков препинания; его сердце колотилось в груди, и дыхание сбилось. Он прикрыл рот ладонью.

Лицо Джона, на котором застыло озадаченное выражение, смягчилось.

- Шерлок, все нормально.

- Правда?

- Конечно, да... Я знаю тебя, - добавил Джон.

Тогда он рискнул взять Шерлока за руку, легонько сжимая ее в своих. Жесткая, мозолистая теплота джоновых ладоней накрыла Шерлока, и по его телу пробежала дрожь. Радостная дрожь, довольная и спокойная.

Разумеется, Джон все еще учится. Бывало, Шерлок убирал руку и говорил «нет», и Джон выглядел таким подавленным, что Шерлок был почти готов забыть свое решение не идти на компромисс. Но Джон понимал. Возможно, не эмоционально, но логически, что Шерлок ценил даже больше.

- Самое большее, что я могу испытывать относительно секса – это смутный интерес, - заговорил как-то вечером Шерлок. Джон лежал на диване, а он на Джоне, соприкасаясь с ним от плеч до колен. Ладонь Джона медленно выводила на его пояснице небольшие круги, и в сочетании с бутылкой особенно терпкого белого вина это оказывало на Шерлока исключительно расслабляющее действие. – Боюсь, большую часть времени интерес вообще отсутствует, - он опустил взгляд на лицо Джона и почувствовал себя увереннее. – Так что тебе придется самому заботиться о своих нуждах. Мне до этого нет дела.

- Джон фыркнул, щекоча своим дыханием шею и подбородок Шерлока.

- Я и так при всем желании не могу заставить тебя делать то, чего ты не хочешь.

- Я рад, что ты это осознаешь.

Джон утихомирил его невинным поцелуем чуть ниже уха. Нежным и любящим. Шерлок ощутил небольшое головокружение, и, разумеется, списал это на алкоголь. Он понимал нелогичность своего вывода, но вино и психотропные вещества для собственного удобства всегда можно было обвинить в чем угодно.

Так они выработали алгоритм и усвоили правила своих отношений, выявили симметрию, которую Шерлок находил странной, потому что в ней было столь полное согласие. Они целовались, прикасались друг к другу и лежали в обнимку на диване или на кровати Джона. Шерлок ощущал, как все его существо погружалось в тепло и благодать. И если Джон чувствовал возбуждение, он, извинившись, удалялся в соседнюю комнату, откуда Шерлок слышал его учащенное дыхание. Потом Джон возвращался к нему, взъерошенный и раскрасневшийся, и Шерлок встречал его как любовника, а Джон неизменно дрожал от его ласк и объятий.

С недавних пор ему даже не приходится уходить из комнаты. Шерлоку все равно, чем занимается Джон, пока он сам поглощен переводом редких языков на еще более редкие языки или составлением нерешаемых задач просто от нечего делать.

Если короче: Джон позволяет ему существовать на его собственных условиях.

Мышцы Джона напрягаются и сокращаются. Теперь Шерлок неотрывно следит за ним, и огромная нежность накрывает его с головой. Когда выражение лица Джона меняется, Шерлок откладывает в сторону книгу, наклоняется ближе и целует его свободную руку. Глаза Джона широко распахиваются. Он кончает с резким толчком, который сотрясает их обоих. Шерлок гладит его ладонь, глядя Джону в глаза, которые пытаются сфокусироваться в ответном взгляде.

- Это было потрясающе, - говорит Джон.

Шерлок негромко посмеивается. – Тебе невероятно легко угодить.

Джон смотрит на него, и на несколько мгновений все мысли куда-то улетучиваются из головы Шерлока.

- Иногда тебе тоже, - отвечает он. И они тихо лежат, заключив друг друга в объятия.